Прежде всего хочу поблагодарить всех вас, дорогие мои девчонки-форумчанки, мамульки-декабристки, за то тепло и поддержку, которую вы мне оказывали за все время моей беременности.  От самого зачатия Степашка присутствовал на этом форуме и поэтому вдвойне приятно, что после рождения его ждал здесь такой сердечный прием!  Со своей стороны я всегда чувствовала, что он — часть нашей общей форумской жизни, и мне было очень важно и ценно, что вы тоже так его воспринимаете.
Ну, а теперь — рассказ о моих вторых родах.
27-го декабря вечером я пошла на плановое КТГ - там слушают сердцебиение плода и маточные сокращения и промелькнула на этом КТГ какая-то одна схватка. Врач, которая все это проводила, сразу направила меня в роддом, несмотря на то, что я ей сказала, что такие схватки я чувствую на протяжении последних пяти дней — в них нет ни силы, ни периодичности, обычные тренировочные... Но она решила перестраховаться. Кстати, надо заметить, что у нас в роддом заранее не кладут. Принимают либо с сильными периодичными схватками, либо если отошли воды, либо после 41 недели — в остальных случаях только по направлению врача. Так вот она мне такое направление и дала. Мне в роддом совсем не хотелось ехать на ночь глядя, тем более я предчувствовала, что отправят они меня оттуда домой... Я поехала с результатами КТГ к своему гинекологу, который подтвердил, что, действительно, ехать нет смысла. Это не те схватки. И пригласил меня наутро к себе на УЗИ — проверить состояние вод. У меня было маловодие за несколько дней до этого, если вы помните...
Ну и поехала я домой. А сама нервничаю — жуть. Думаю, а вдруг начнется? Может, лучше все-таки поехать в роддом? Стала прислушиваться к своему организму — и начало мне казаться, что схватки усиливаются, что они становятся регулярными, засекаю время — вроде через каждые 20 минут. Сереге говорю — ты спать не ложись, сейчас Антона уложим, я схожу в душ и поедем. Дособирала сумку, искупали Антоху, уложили, я пошла в душ, выхожу — НИЧЕГО! Ни схваток, ни регулярности, ни даже потягиваний, тишина и покой. Сорри — говорю я Сереже, ложимся спать! Но сама на стреме. Еле заснула от страха. Но очень уж не хотелось мне ночью ехать в роддом, поэтому все-таки с организмом своим мне удалось договориться...
В восемь утра мы уже были на УЗИ. Сумку в роддом взяли с собой — было у меня предчувствие, что понадобится она... И там оказалось, что маловодие опять вернулось. И тут уже мой врач выписал мне направление в роддом, только причину указал иную. Что ж, в роддом с утра — самое милое дело. Приехали мы туда в 10 часов. Там мне сделали анализ мочи, посадили опять на КТГ — не было ни одной схватки! Представляете? То есть, если бы я поехала с первым направлением, меня бы обязательно развернули, но, поскольку было второе, меня послали еще и на УЗИ. На УЗИ роддомовский врач подтвердила, что вод мало, и это значит — надо рожать, со стимуляцией! Она проверила раскрытие, оказалось, что уже 2 см! Значит, те тренировочные схватки все-таки не прошли даром! План такой — прокалывание пузыря, потом небольшое ожидание, потом — стимуляция. В 12 часов меня стали оформлять как роженицу. Надели на руку пластмассовый браслетик с именем и «инвентарным номером», после родов точно такой же наденут на Серегу и малыша.
И — понеслось! Медсестра сортировала какие-то бумажки, заносила в компьютер все мои данные, истории болезни, течение беременности и т.д.:

А мы с Серегой названивали всем и посылали смски с извещениями, что будем рожать. Сегодня, скоро, сейчас. Держите кулаки! Все обещали держать.
В 12.45 нам выделили родовую палату. Я не знаю, как они выглядят в России, потом напишите — похоже это на наши или нет. У нас это выглядит вот так:

Большая кровать для роженицы, напротив — часы с секундной стрелкой, телевизор, раскладывающееся кресло для мужа,  душ, туалет и куча всякого разного оборудования. Гимнастический шар тоже имеется. 
Вошла акушерка — познакомиться. Такое знакомое лицо! Только сейчас поняла, когда вчера включила «Ледниковый Период», что она — вылитая Татьяна Тотьмянина! Дала мне больничную рубашку — переодеться. Спросила, есть ли у меня особые пожелания. У меня было одно, но очень важное — клизма. Извините за подробности: клизмы у нас — это такие тюбики с гелем, сам их себе ставишь, и результат не заставляет себя долго ждать! Оказывается, клизм этих в туалете было и так навалом, она мне просто показала, где точно они лежат:

После этого она вышла, пообещав вернуться через полчаса, чтобы я успела приготовиться. Мы начали фотосессию, потом я привела себя в порядок и устроилась на кровати.
В 13.30 она вернулась, прощупала живот, сказала, что плод — около 3 кг, подсоединила ко мне аппарат КТГ, чтобы все время следить за сердцебиением плода и силой схваток. Все данные высвечивались на мониторах с двух сторон кровати — для Сереги с одной стороны и для персонала — с другой, и еще выводилось на центральный пункт к врачам.

Родовой деятельности как таковой не было, схватки по-прежнему легкие, непериодичные. Мне поставили внутривенный катетер, потом — капельницу с пиницилином. Накануне у меня нашли в мазке стрептококки — это не страшно для женщины, но для ребенка существует риск заражения во время прохождения через родовые пути, поэтому в Израиле всем носительницам стрептококка прокалывают антибиотик во время родов, чтобы ликвидировать этот малейший риск.
Капельница капает, мы с Серегой ржем и болтаем и смотрим телек — Лолиту без комплексов. Тоже мне, роды...
Кстати, никакой стерильности в родовой палате и близко нет. Мои вещи висят на кресле. Рядом — сумка, фотоаппарат. На Сереге нет даже халата. Он свободно может выходить и входить в палату — правда, через отдельный вход, ведущий не в родовое отделение, а в специальный коридор — две двери открываются по магнитной карточке, которую ему выдали при моей регистрации. Никто не требует, чтобы он помыл руки или вытер ноги перед входом...
В 14.15 ко мне заглядывает врач и говорит, что пришло время проколоть пузырь. Это немного неприятно, особенно то, что воды начинают вытекать прямо на пеленку подо мной. Но — раз надо, то надо... Она говорит — подождем часик, посмотрим, как будут развиваться события, а потом поставим стимуляцию — окситоцин. Через 15 минут схватки начинают усиливаться. Через полчаса мне уже наплевать на Лолиту, на телек, на всю окружающую обстановку, на часы с секундной стрелкой... Я отдаю мобильный телефон Сереге — мне наплевать даже на звонки и смски... Схватки приходят волнами, одна за другой, сильные, долгие... В начале четвертого заходит акушерка, проверяет раскрытие. Замечательно! Шейка сглаживается, раскрытие уже 3 см, все идет очень хорошо, возможно, что и стимуляция не понадобится... Мне больно. Я прошу Серегу дышать вместе со мной, он сильно мне помогает, строит рожи, показывая, как надо выдыхать воздух... А потом мне захотелось в туалет и в душ и я прошу отсоединить меня от мониторов. Я почти не могу ходить от боли, еле-еле доползаю до душевой, прошу Серегу снять с меня носки, потому как сама это действие осуществить уже не в силах. После душа мне легче, чище, я взбираюсь обратно на койку и акушерка спрашивает — как насчет обезболивания? Я удивлена, говорю ей — а не рано? Роды-то только начались, раскрытие маленькое... Она говорит — ну, смотри, как хочешь... Закинула удочку и ушла. Теперь мне уже безумно хочется этого обезболивания и, начиная с 16.00, я прошу Серегу, чтобы он требовал ко мне анестезиолога. А анестезиолог занят! У него очередь. Передо мной еще двое. Короче, я мучаюсь схватками, верчусь на кровати, думаю только о том, чтобы он поскорее пришел. И тут ко мне заходит врач и говорит — сердцебиение у малыша не очень хорошо прослушивается, мы поставим ему датчик прямо вовнутрь, катетером. Я в ужасе — что значит не прослушивается? Он страдает? Ему плохо? Ему что-то угрожает? Нет, говорит врач, пока мы не говорим ни о какой угрозе, просто слышно плохо. Техника, так сказать, подкачивает. ПОКА они не говорят об угрозе, я слышу только это слово — ПОКА... Что ж, ставят вовнутрь этот самый датчик, теперь пульс точный, четкий и громкий, я немного успокаиваюсь. Врач попутно проверяет раскрытие — уже 4! Время 16.20. Да, пожалуй, никакой стимуляции не нужно, все идет очень быстро и хорошо. А что же с эпидуралью?- нервничаю я.  Я боюсь, что мне не успеют ее поставить, ведь на последней стадии родов этим никто заниматься не будет. Скоро, скоро — успокаивает акушерка. Анестезиолог уже на пути к тебе! Он приходит в половине пятого — слава Богу! Эпидуральная анестезия — это укол в спину, катетер и капельница. Очень важно точно попасть в нужное место, чтобы, во-первых, обезболивание подействовало, и во-вторых, чтобы не было печальных последствий типа паралича. Я подписываю кучу бумажек о том, что я осведомлена, что могу остаться после этой процедуры инвалидом. Подробностей, как вы понимаете, я не знаю и знать не хочу. Поскольку операция очень ответственная, посторонним нельзя во время нее находиться в палате. Серегу выгоняют на 20 минут. Я поворачиваюсь набок и анестезиолог колет. Во время укола нельзя двигаться, а схватки такие сильные, что я не могу лежать без движения. За неимением Сереги я вцепляюсь в руку акушерки, она меня гладит, успокаивает, говорит, что все отлично, идет быстро, что я рожу через два часа... Я спрашиваю — когда начнет действовать? Мне отвечают — через 5 минут. Время — 16.45, я рада, я чувствую приближение облегчения... Анестезиолог уходит, акушерка проверяет раскрытие — 8! Я в ужасе — как? Ведь только что было 4! Эпидураль медленно начинает действовать, тело теплеет, я перестаю чувствовать живот, схватки становятся не такими болезненными и вдруг — резкое желание пойти в туалет по-большому! Я говорю об этом акушерке, она смотрит — раскрытие 10, это потуги, ты рожаешь! Я в шоке. Серега еще не успел вернуться, где он, что ж такое, что он, пропустит роды? Телефон далеко, я даже не знаю, где. Акушерка командует — тужься! Я все чувствую, эпидураль просто сглаживает боль, но руководить процессом я могу. Первая потуга, вторая. В 16.52 входит Серега. Расслабленный такой, радостный, что теперь мне легче, что дальше все пойдет быстро... Но он и не предполагает, что ТАК быстро... Я ему ору — я рожаю! Он только успевает открыть фотоаппарат, в шоке смотрит на манипуляции акушерки, тут пошла третья потуга, и малыша вытаскивают, сразу, всего целиком и кладут мне на живот...
Время — 16.54. Это называется скоротечные роды.
Он кричит. Он весь в крови, синие пяточки. Но он такой сладкий. Он наш.
Акушерка подготавливает ножницы и предлагает Сереге или мне перерезать пуповину. Мы отказываемся. Тогда она делает это сама.
Потом его забирают, взвешивают, вытирают, обворачивают в пеленочку, надевают пластиковые браслетики на ручку и ножку и снова — мне на грудь:
Вес — 3824! Вот так ошибочка! Он лежит у меня на груди, маленький комочек, сопит и двигает ручками. Довольно быстро отходит плацента. Целая, все в порядке.
И тут меня обрадовали — много разрывов, очень стремительно он полез, надо зашивать. Серегу опять выгоняют — это уже зрелище не для мужниных глаз... Зашивали меня, девочки, полтора часа! Вероятно, там действительно было что-то страшное... Как же хорошо, что эпидураль действовала все это время и я не чувствовала НИЧЕГО.
Степашку завернули в одеяльце и положили рядом со мной в каталочку:

А через полчаса повезли на обследование в детское отделение. Серега был с ним все это время, видел, как его осматривали, как делали первые прививки...

Около семи меня перевозят в послеродовую палату. Серега со мной, рассказывает о малыше. Послеродовая — на трех человек, ширмочки, меня кладут у окна. Мы счастливы, мы очень рады, мы смотрим вместе фотки на фотоаппарате и звоним всем подряд.

Потом Серега уезжает домой. Быстро отстрелялся. Ночью будет нормально спать. Я довольна.

В восемь ко мне приходит медсестра, помогает мне встать, принять душ. Приносит мне поесть. В девять я уже иду к малышу и привожу его к себе. Он кажется мне таким крошечным, я уже забыла, что новорожденные детки такие... Он спит, спокойно, нежно. Я его обожаю...

В роддоме наши встречи непостоянны. Он находится в детском отделении, я прихожу его кормить.

Можно брать его в палату, но я не хочу — там постоянно посторонние, тетки — мои соседки со своими мужьями, и еще хренова туча гостей все время... Так что мы видимся только на его территории. Он пытается кушать, но молока у меня пока нет, только молозиво. Он довольно много теряет в весе, но не критично. Поэтому, как обычно, через 48 часов нас выписывают домой. Степашкин вес при выписке — 3540.

Вот она, выписка,  Степашка в Антошкином автокресле и с роддомовской соской:

Ну, и после этого начинается совсем другая история, НОВАЯ ЖИЗНЬ!
P.S. Послеродовые фотки убрала сегодня, надеюсь, все успели посмотреть - не хочу, чтобы они висели в Интернете - все-таки очень личное это...

Отредактировано БАРБАРИС (2008-01-11 15:48:34)